Роботы зари [Роботы утренней зари] - Айзек Азимов

– Та часть стены, где она не стена, будет слабо светиться. А чтобы зажечь или погасить свет, надо прижать палец к углублению в изголовье кровати, и, если в комнате темно, свет зажжется, а если светло, то погаснет.

– Спасибо, А теперь можешь идти.

Через полчаса Бейли вышел из Личной, погасил свет и укутался в одеяло в теплой обволакивающей тьме.

Фастольф верно заметил, что день был долгим. Ему не верилось, что на Аврору он прибыл в это утро. Узнать удалось немало, а толку – никакого.

Лежа во мраке, он неторопливо перебирал в уме события дня в хронологическом порядке, А вдруг он что-то упустил? Но эта надежда оказалась тщетной.

Где он – вдумчивый, проницательный и хитроумный Бейли, герой гиперволновой драмы?

Матрац снова полуобволакивал его – он словно свернулся в теплом убежище. Бейли пошевелился: матрац под ним упруго выпрямился, а затем медленно прогнулся в лад с его новой позой.

В голове у него мутилось от усталости, глаза наливались сном, и не было никакого смысла вновь мысленно переживать пережитое, но он все равно не удержался и проследил этот день, свой первый день на Авроре, от космопорта до дома Фастольфа, потом до дома Глэдии – и назад к Фастольфу.

Глэдия… даже красивее, чем он ее помнил, но жесткая… какая-то жесткость в ней… Или она просто окружила себя защитной оболочкой, бедная женщина. Он радостно вспомнил, как на нее подействовало прикосновение ее руки к его щеке… Если бы он мог остаться с ней, он научил бы ее… дураки аврорианцы… отвратительно небрежное отношение к сексу… все, что угодно… а это значит – ничего, пустота… стоит ли… глупо… к Фастольфу, к Глэдии, назад к Фастольфу… назад к Фастольфу.

Он пошевелился, рассеянно почувствовал, как матрац опять спружинил и начал опускаться. Назад к Фастольфу. Что произошло на обратном пути к Фастольфу? Что-то сказанное? Что-то не сказанное? И на космолете, до посадки на Авроре… что-то стыкующееся…

Бейли был в призрачном мире полусна, когда сознание высвобождается и следует собственным законам. Точно тело, летящее, парящее в воздухе, освобожденное от пут тяготения.

Оно само перебирало события, мелочи, которые он не заметил, соединяло их… одно стыковалось с другим, входило на место… сплеталось в паутину… в единую ткань…

Тут ему почудилось, что он услышал какой-то звук. Он очнулся, прислушался, ничего не услышал и вновь погрузился в полусон, чтобы продолжить нить рассуждений… но не сумел ее нащупать снова.

Словно произведение искусства провалилось в трясину. Он еще видел общие очертания, цветовые пятна. Они тускнели, но он знал, что оно там, отчаянно потянулся за ним… А оно исчезло. И он не помнил, что это было. Ничего не помнил.

Действительно ли он что-то нащупал? Или воспоминание это было иллюзорным, порождением сонной чепухи, вдруг всплывшей в смутном сознании?.. И тут он заснул.

На мгновение проснувшись ночью, он подумал: «У меня возникла идея. Важная идея».

Но он ничего не помнил, кроме вот этого ощущения, что идея была, была…

Некоторое время он лежал, уставившись в темноту. Если идея все-таки была, со временем она вновь возникнет.

Или не возникнет. (Иосафат!)

Тут он снова уснул.

Глава восьмая

Фастольф и Василия

31

Бейли, подскочив, проснулся и подозрительно втянул ноздрями воздух. На мгновение ему почудился какой-то незнакомый, очень слабый запах. Но это ощущение почти сразу же бесследно исчезло. Он огляделся. Возле его кровати невозмутимо стоял Дэниел.

– Партнер Элайдж, – сказал он с обычной серьезностью, – Надеюсь, вы хорошо спали?

Бейли посмотрел на занавески. Они все еще были задернуты, но за ними во Вне, несомненно, сиял день. Чуть в стороне Жискар аккуратно раскладывал приготовленную для него одежду – от туфель до куртки все было новым и совсем иным, чем то, что он носил накануне.

– Очень хорошо, – ответил Бейли на вопрос Дэниела. – Меня что-то разбудило?

– В циркулирующий по комнате воздух был введен антисонник, партнер Элайдж. У спящего человека он включает механизмы пробуждения. Мы на всякий случай использовали дозу меньше обычной, так как не знаем реакции на него вашего организма. Возможно, ее следовало бы еще уменьшить.

– Да, ощущение было, как удар веслом под зад. Который час?

– Ноль семь, ноль пять по аврорианскому времени. Завтрак будет через физиологические полчаса. – Он сказал это с полной серьезностью, хотя человек нашел бы тут повод улыбнуться.

Заговорил Жискар – голос у него был не таким приятным и менее богат интонациями, чем у Дэниела.

– Сэр, другу Дэниелу и мне нельзя входить в Личную. Если вы войдете в нее и сообщите нам, что вам может потребоваться, мы немедленно принесем.

– Да, конечно. – Бейли сел, сбросил ноги с кровати и встал. Жискар немедленно начал снимать постельное белье.

– Не отдадите ли мне вашу пижаму, сэр?

Бейли колебался всего секунду. Говорил ведь всего только робот. Он разделся и протянул пижаму Жискару, который взял ее, благодарно наклонив голову.

Бейли с отвращением оглядел себя, вдруг застеснявшись немолодого тела, которое наверняка выглядело много хуже, чем тело Фастольфа, хотя тот был втрое его старше.

Машинально он поискал взглядом шлепанцы, но не увидел ничего похожего. Предположительно, ему они не требовались. Пол под ногами казался теплым и мягким.

Он вошел в Личную и потребовал инструкций. С другой стороны несуществующей стены Жискар старательно объяснил механизм обривателя и датчика зубной пасты, растолковал, как перевести смывное устройство в автоматический режим и как регулировать температуру душа.

Все было несравненно роскошнее и продуманней того, что предлагала Земля, и отсутствовали перегородки, из-за которых доносились бы шорохи и невольные звуки какого-то другого человека, чье невидимое присутствие он стоически игнорировал, чтобы сохранить иллюзию уединенности.

«Изнеженность!» – думал про себя Бейли, используя всю эту роскошь. Но изнеженность, с которой (как он уже знал) ему удастся свыкнуться, Если он задержится на Авроре, то возвращение на Землю будет сопряжено с бытовым шоком… особенно из-за Личной. Он надеялся, что привыкать заново ему долго не придется, но он также надеялся, что земляне, заселяя новые миры, не сделают фетиша из коммунальной Личной.

Может быть, думал Бейли, именно так и следует определять изнеживающую роскошь – то, к чему легко привыкаешь.

Бейли вышел из Личной, завершив различные процедуры, блестя гладким подбородком, сверкая зубами, вымытый и высушенный с головы до ног.

– Жискар, где я могу найти деодорант? – спросил он.